За кем нам идти?

В православной среде все чаще стали звучать высказывания: «Молодежь – она особенная, ей трудно прийти в Церковь». Еще бы не трудно! Ведь в притворе зловредные бабушки в платочках кордоном стоят на пути, грудью вход закрывают. Да и священники позволяют себе много: служат на непонятном языке, говорят все больше о покаянии, участии в таинствах, о постах и молитвах. От девушек требуют надевать юбку и, о ужас! покрывать голову платком. Просто какое-то насилие над юными личностями. Правда, обмотать стильным шелковым платком голову в стиле Шерон Стоун или надеть длиннющую в модную оборку юбку на дискотеку – это в молодежной среде не считается зазорным. А вот в церковь – увольте.

Их даже называют жертвами. Вот диалог на форуме Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи (14 сентября 2006 года; тема «О православной культуре»; автор – Ю. Белановский, зам. руководителя ПЦДРДМ):

Ю. Белановский: «Женщина, пришедшая в брюках в храм, будет оттуда с позором выгнана (буквально вчера я говорил об этом с одной девушкой-жертвой по телефону). В храме простым смертным ничего нельзя. Трогать иконы нельзя, подходить к солее нельзя. Женщинам в дни месячного очищения также приходить в храм нельзя. Евангелие можно только целовать и слушать на непонятном языке. Подпевать хору нельзя. Произносить окончание молитвы “Отче наш” нельзя: это дело священников. О недосягаемости священников я молчу…»

Постоянный участник форума Дмитрий: «К сожалению, это все правда. Но искать проявления – это уже не конструктив. С этим надо бороться.

Я могу, встретив в церковной лавке рисунок ноги, сказать продавцу, что это язычество. Меня пошлют. Я могу найти настоятеля храма и сказать ему об этом. Меня, скорее всего, пошлют еще раз. К кому я могу обратиться за консультацией, скажем, по каноническому праву, чтобы найти аргументы для настоятеля?

В моей жизни было несколько примеров, когда мне жаловалась девушка, выгнанная из храма за брюки или за “без платочка”. Я как дурак шел в храм и беседовал с конкретной бабушкой. Она мне объясняла, к примеру, что женщина очень чувствительна к энергиям, которые есть в храме, и без платка ее душе будет плохо. Я шел к настоятелю, он отвергал версию с энергиями, но настаивал на платке. Или на том, чтобы девушка взяла какую-то старую юбку с гвоздика у двери. Ясное дело, что я просто посоветую девушке больше не ходить в этот храм. Но если мы хотим с этим бороться, надо в этот храм наоборот ходить, но с поддержкой. А где ее взять?»

Поначалу читаешь и думаешь: гонения-то какие на желающих слышать слово Божие! Потом вспоминаешь историю собственного воцерковления, воцерковления знакомых братьев и сестер. И вот тут осеняет: да ведь это все проходили в той или иной степени. Всем нам приходилось наступать на себя, когда хочется в брюках и с накрашенными губами, а требуется юбка и платочек; выслушивать от бабушек замечания помолчать в храме, когда хочется поговорить со знакомой; ужасаться тому, что нельзя приложиться к иконе после причастия («благодать растеряешь»); нельзя проходить через широкие врата («так как они ведут в погибель») и т.п.

Когда, глотая слезы обиды оттого, что «я в кои-то веки в храм пришла, а меня там не поняли», я сомневалась, пойду ли я туда снова, пришла простая ясная мысль: но ведь я иду к Богу, а не к людям, и если они все там, то почему же я не смогу? И вновь поход в храм, и закушенные губы, чтобы не огрызнуться в ответ, и непонятное пение, и непривычная одежда и прочее, прочее, прочее. Хожу раз, другой, третий, десятый и вдруг… Что-то неуловимо меняется. Как бы помимо меня самой приходит понимание того, что юбка и платок – благочестивая традиция, а прикладываться губами с помадой к распятию Того, Кто за меня пролил кровь, стало неприемлемым. И становиться вдруг понятно, о чем поет хор, а я, оказывается, потихоньку могу подпевать, и никто не «убьет» за то, что по незнанию повторяю за священником. И то, что женщине нельзя в храм в определенные дни, воспринимается как должное, а «недосягаемый священник» оказывается очень даже доступным и весело смеется по поводу широких врат и прочего, и ему, оказывается, можно даже позвонить, если что…

Думаю, многие и многие из читателей вспомнят что-то подобное. Конечно, есть и трагичные истории ухода искренне стремящихся к Богу людей, есть и неоправданная грубость, и ревность не по разуму. Все это есть, кто же спорит? И, конечно, необходимо помогать молодежи (да и не только молодежи!) воцерковляться: давать им, безусловно, нужные в период неофитства послабления, вести необходимую катехизаторскую деятельность. Но неужели все это в таких масштабах? Может быть, мы несколько преувеличиваем, ведь более двух тысяч лет как-то без молодежной политики обходились, и молодежь из Церкви не уходила, а напротив, в монастыри устремлялась. Так в чем же дело: во внешних условиях («заставят платок одеть – уйду из Церкви») или дело в нас самих, нашем нежелании смириться, потерпеть чуть-чуть? Как сказал мне один опытный священник в ответ на мои жалобы: «Господь такого рода испытаниями испытывает наше желание прийти Нему».

Очень просто и понятно на эту же тему говорит настоятель церкви великомученицы Татианы в МГУ протоиерей Максим Козлов в своей книге «Последняя крепость»: «Я думаю, что тому, кто приходит в Церковь, нужно стараться постоянно себе напоминать, что он пришел искать в Церкви Христа. И если это и впрямь так, то все остальное приложится. И людей ему Господь пошлет, и даст доброго духовника и наставника, и все прочее обретется… Например, сегодня многие жалуются, что они пришли в церковь, а на них не так посмотрели, их не так приняли. Или кто-то не доволен, что священник не отличается широтой взглядов… Думаю, так происходит, оттого что мы все хотим подогнать под свою мерку: не я в Церкви, а Церковь для меня. Вот некоторые и начинают примерять, как перчатки, этот приход, тот приход, эта конфессия, другая конфессия. Где им будет комфортно и спокойно, там они и останутся. Но христианство некомфортно. Чего-чего, а удобного и расслабленного спокойствия в Евангелии нам не обещано».

Но в последнее время что-то часто слышатся призывы к борьбе. Борьбе с кем? С канонами церковными, традицией или с людьми, которые настаивают на соблюдении традиций? И кто будет бороться? Молодежь, демонстративно вызывающе приходя в храм «с поддержкой» (как выражаются на форуме ПЦДРДМ) и устанавливая новый порядок? Или это будет называться «осуществлением церковной молодежной политики»?

Судя по некоторым высказываниям участников форума, борьбу с «предрассудками» они уже начали.

Снова примеры с форума ПЦДРДМ.

Ю. Белановский: «В православных лавках часто можно встретить в продаже очень странные предметы для поклонения, например нарисованные отпечатки человеческой стопы, обрамленные цветной тканью».

Собеседник: «Насколько я понимаю, речь идет о “стопе Богородицы”. Это великая святыня Успенской Почаевской лавры на Украине. По преданию, Богородица оставила этот след на камне, и из него забил источник».

Ю. Белановский: «То, что кто-то и где-то (выделено мною. – А.Ж.) оставил отпечаток, не значит, что христиане могут принимать как предмет почитания рисунок (!) отпечатка».

Напомню, речь идет о Царице Небесной на православном форуме ПЦДРДМ…

Можно ли судить о том, насколько душа приближена к Богу, столь категорично и оценивать людей с позиций «правильно» или «неправильно» катехизирован?

Святые отцы учат нас всегда искать причину зла в себе. И если у человека появляются перечисленные отцом Петром симптомы, то это повод задуматься: а правильно ли я живу, ревную ли я о спасении своей души, стремлюсь ли я за Христом? «Царство Небесное силой берется». Но так соблазнительно и просто свалить все неудачи на неправильное воцерковление!..

Убеждение же в том, что внешние враги вовсе не так опасны, как внутренние, как минимум, довольно спорно: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5, 8-11). Безусловно, каждый христианин обязан искоренять в первую очередь свои греховные привычки, прощать и любить, а также молиться за своих врагов. Но это отнюдь не означает, что христианин должен замкнуться на себе и перестать замечать действия определенных сил, способных нанести вред Церкви. И тем более бездействовать. Иначе может у нас получиться этакое сладкое убаюкивание в духе современной толерантности.

Критика, безусловно, нужна и полезна. Критика спасительна в необходимых дозах. Но когда критики слишком много, возникает соблазн увлечься. Увлечься, как увлекся однажды Лютер.

Всем известный Мартин Лютер далеко не вдруг стал протестантом. Его, как человека, несомненно болеющего за чистоту Церкви, не могли не волновать беззакония, в ней творящиеся, и он выступил с обличениями. Но выступил внутри Церкви, и только много позже, не найдя поддержки, он стал центральной фигурой антицерковной оппозиции. Вот его радикальные тезисы против официального католического вероучения: признание абсолютного авторитета лишь Библии, оправдание только верой и непризнание посреднической роли духовенства в деле спасения, доктрина всеобщего священства, отрицание культа Богоматери и святых, упразднение многих элементов литургической традиции. Так возник Протестантизм, который в общих чертах характеризуется либеральным отношением к Священному Писанию, неприятием большинства таинств и полным отрицанием святоотеческой традиции.

И становится не по себе, когда слышишь из уст православных схожую критику церковности и традиций, призывы переделать предание, которое, как утверждают, «не соответствует нашим критериям», призывы «не мучить детей Церковью», обличение «неправды» в житиях святых, критику росписи православных храмов («…а теперь зайдите в наши храмы. Почти везде – изображение дедушки и голубя… Спрашивается, а православные ли мы, если у нас храмы разрисованы неправославными изображениями?»).

На XV Рождественских чтениях один священник сказал замечательные слова: «Господь дал каждому народу, каждой нации его национальную идею. Национальной идеей русских всегда было: “Русь Святая, храни веру православную!”». Но, к глубочайшему сожалению, нас зачем-то пытаются убедить, что Святая Русь «объективно менее жива, она скорее литературно-мечтательна, чем жизненна; она не “вера отцов”, а прерванная традиция ушедших поколений».

Так за кем же нам идти?

Количество просмотров(63)